В прямом и переносном смысле. В моём
трудовом договоре есть предложение о том, что в случае необходимости
мой работодатель имеет право «одолжить» меня на ограниченное время нашим
клиентам. С высоты сегодняшнего дня для меня всё звучит как
индустриальная проститутция. Ограничения времени не указаны, т.е. это
может расстянуться на десятки лет. Я тогда бодро всё подписала, с
надеждой, что может попаду на крутую фирму, научусь многому, увижу
что-то, будет разнообразие. На перевале между безработицей и началом
новой трудовой дорожки мне всё казалось таким задорным,
беспрепятственным, я была полна энергии и надежды на новое. Да и вообще
безработный человек готов подписать многое. Вчера приходит шеф и
объявляет, что через неделю я буду строить не моторы, а сателиты. У меня
всё внутри упало и уже второй день не могу подавить комок в горле.
Всё естественно будет не у нас на фирме, а у клиента. На езду теперь в
день прийдётся тратить 2-2,5 часа. Я и так выхожу в темноте и прихожу в
темноте и варённую пищу ем только на выходные. А народ реагирует по
народному. Руководитель того проекта, над которым я ещё работаю и должна
всё сдать к концу следующей недели, назвал меня предательницей. Наш
австриец пришёл в чёрной одежде с пироженными и шептал мне с полчаса
пугающим тоном, что мол там тебе, Натали, будет плохо, ты ещё будешь
вспоминать как со мной дурачком было тебе хорошо. Новичёк спешит
спрашивать, т.к. шарит он мало, очень мало, загрустил, тоже не знает что
его ждёт и к кому он сможет обратиться. Секретарша тоже загрустила
по-моему. Не хорошее это чувство, когда не дают пустить корни, создать
социальные контакты, обрывают тонкие только возникшие нити. Мне всё
вокруг кажеться каким-то продажным теперь. Я жду некоторых действий от
близких, живущих рядом и не рядом, по поводу не решённых вопросов –
ничего не происходит, одни отговорки, любая фигня важнее, чем то что
действительно важно.
Скрыть
