неділя, 17 серпня 2008 р.

Деревенский хлеб

    По-моему, самое оскорбительное для человека - это чувство голода. Настоящего голода, когда элементарно нечего жрать. Его не преодолеть, не побороть. В голове никаких мыслей, кроме одной - хочу есть. Что угодно отдам за маленький кусочек хлеба. Может быть повесить себе на грудь плакатик "Старший научный сотрудник, кандидат наук умирает от голода. Помогите!" и сесть около институтской проходной, через которую ходил почти сорок лет.
     Но похоже, что и не помогут. Мимо ходят сытые люди, многие с автоматом Калашникова за плечом. С некоторыми у меня раньше были вполне нормальные отношения, мы вежливо здоровались при встрече. Теперь они меня не видят в упор. Их бабы в очереди у водяной колонки злобно шипят: "Русским воды не давать!" В очереди за хлебом: "Русским хлеба не давать! Пешком по морю пойдёте в свою Россию!"
     "Русские" - это мы. Хотя у меня отец был еврей, а мама украинка, я тоже "русский". Впрочем, в очереди за хлебом я не стою. У меня на хлеб нет денег. Хотя я ещё хожу на свою работу, там работы нет и денег не платят. Вместо хлеба у нас мамалыга, да и то не каждый день. Мы помогаем друзьям в деревне в их нелёгком, непривычном для нас труде, они помогают нам чем могут, в том числе кукурузой в початках. Хотя у самих очень не густо. Мы сделали дома ручную мельницу для кукурузы, хорошо мелет. Когда есть что молоть.
     В очереди за водой со мной часто стоит знакомый старик-армянин. Он тоже "русский". Жалуется мне: "Хочу умереть - не могу!" Недавно я получил от друзей несколько фотографий нашего институтского посёлка. На одной из них этот старик. Живой! Мы живучие.
     Когда абхазы прогнали ревнителей "территориальной целостности" (которые с удовольствием носили автоматы, как деталь костюма, но воевать отнюдь не рвались), меня нашёл на работе абхазский милиционер и сказал, что начальник районного отделения милиции просит меня починить радиостанцию в комнате дежурного. Убегая, "ревнители" вывели её из строя. В институте ему сказали, что я могу её починить.
     Починка оказалась несложной и не заняла много времени. Были только отвинчены несколько разъёмов. Я включил станцию, вызвал кого-нибудь, кто есть в "эфире". Мне ответил один из милицейских постов. Я зашёл в соседний кабинет к начальнику отделения и сказал, что связь работает. Он нагнулся и достал из тумбы своего письменного стола две огромные круглые буханки деревенского хлеба. Ещё горячего, только что из пекарни.
     Хлеб из пекарни в селе Дранда всегда славился своим исключительным качеством. Проезжающие мимо шофёры всегда покупали там хлеб. Последние годы он был нам недоступен по цене.
     Пока тот же милиционер вёз меня в "газике" домой, я прижимал к груди это тёплое чудо, от которого исходил давно забытый сказочный аромат свежей выпечки. Когда я протянул этот хлеб своей жене Наде, она уткнулась в него лицом и заплакала.

Взято у Yuri Basin: http://blogs.mail.ru/mail/4z5lf/1E72F38739CA95A5.html
он комменты отключил, но написанное меня пробило до слёз.

Ты знаешь я сначала подумала, что он этот текст где-то взял, так как он очень душевно и глубоко написан, потому что он актуален, а потом перечитав ужаснулась - он-то ведь пишет о себе, о своей жизни, о жене, которой уже нет, о событиях 92-го года, когда он жил на Кавказе.. полтора десятка лет прошло, а всё ещё можно применить с сегодняшнему дню... я тоже плакала и даже тебе отвечаю и плачу.

Ответить (с цитатой)