субота, 22 квітня 2006 р.

Чернобыльская катастрофа - воспоминания 20 лет спустя

27 апреля 1986 года я проснулась к часам девяти, дообеденное время завтракала, убирала в комнате и приводила себя в порядок. После обеда я была приглашена в Обухов – пригород Киева, где жила моя школьная подруга – у неё был день рождения. Ленка училась в универе на биолога и хотела в этот день познакомить меня со своими хамелитонами. Часам к одиннадцати я отправилась на Владимирский рынок и была удивлена пустоте царствующей на этом одном из центральных рынков. На дверях крытого павильйона висел большой замок, открытые торговые ряды были пусты за исключением одного мужичка продававшего лапти и женщины с ведром уже довольно широко распустившихся тюльпанов. Я с какой-то внутренней досадой спросила о цене: «Рубль и забирай все, у меня с утра никто ни одного цветочка ещё не купил». Странный какой-то день, подумала я, и отправилась с охапкой тюльпанов на автобусную остановку за рынком. Простояв с час, перекуривая, перелаживая всё с одной руки в другую, я начала наворачивать круги вокруг билетного ларька в поисках причины отсутствия автобусного движения. Про велогонку в Киеве я знала, но она не проходила в этом районе и поэтому меня всё смущало. Минуту позже я нашла в стекле надпись простым карандашом на коричневой картонке: «27-30 апреля автобусы ходить не будут» Без указания причин почему...Заглянув в кошелёк, в которм лежало 39 рублей – остаток от вчера полученной стипендии после покупки тюльпанов, и слегка прокалькулировав на что мне этого остатка хватит, я решила притормозить тачку и отправиться в Обухов на такси. В разговоре таксист жаловался на шлагбаумы и перекрытия по всему городу и намекнул мне в форме тайного слуха о том, что параллельно к велогонке где-то на какой-то электростанции недалеко произошла авария. Прибыв к Ленке, я обнаружила, что из многчисленно приглашённых гостей приехать смогла только я и ещё позвонил какой-то долгожданный Дима, объявив, что электрички не ходят, он не приедет. Растрепав все таксистские сплетни мы с ленкиными родителями вышли из-за праздничного стола на балкон и с тревогой смотрели в сторону Трипольской электростанции, ленкин отец куда-то звонил. Вечером, хорошо поддатая или только поддатость изображая, я припёрлась в общагу и всех развеселила новостью о взрыве. Моему окружению подобные слухи показались на столько не вероятными, что всем стало только смешно от моих дневных приключений. Пары на следующий день я проспала, вернее, так было запланированно, т.к. дело шло к сесии и уже что-то спасать своим появлением в «школе» было бесполезно. Поэтому я и находилась в 12 часов дня в своей комнате, когда по радио передали об аварии на Чернобыльской электростаниции.

Сегодня 20 лет спустя читаю статью Горбачёва в немецкой газете «Die Welt»:“Wir hatten nichts zu verbergen, wir verfügten über keine Informationen“ (Мы ничего не скрывали, мы просто не владели никокакой информацией). Как я ему верю!

События последующих дней развивались ежеминутно, передавали об эвакуации жителей Припяти, самую противоречивую информацию об опастности радиации. Помню очередь в аптеке за йодом, т.к. появились рекомендации употреблять йод, добавляя его по несколько капель в чай, я уже не помню даже причины объясняющие необходимость этого употребления. О лечебных свойствах водки тоже говорилось не мало. Главный тезис – водка выводит радиацию из организма. Самые дикие слухи о массовых абортах, о переполненности киевского центрального железнодорожного вокзала, о ценах на билеты в Москву (почему именно туда? - неужели именно только там можно было найти спасение?) я уже не стала проверять – мне было в этом хаосе всё параллельно. Помню, что мы сидели целыми днями на подоконниках при открытых окнах с цыгаркою в губах и с визгом спрыгивали, когда к общаге подъезжала очередная моющая машина и обдавала нас большим напором воды. Мы брали в руки сбитых майских жуков и выбрасывали их вновь со словами «радиоактивный лётчик». Здания и деревья «мылись» по 3-4 раза ежедневно.

9 мая мне припекло повидать мою бабушку и я отправилась в Чернигов. Там моя тётя сидела на чемоданах, то объявлялаь эвакуация, то отменялась, так никуда их и не эвакуировали, живут там и по сей день. На следующий день в поезде по направлению к Гомелю я познакомилась с молодой парой. Эта семья была всего каких-то 2 недели назад эвакуированна из Притяти. Молодой инженер очень убедительным тоном утверждал, что через месяц они смогут вернуться назад, когда всё почистят и помоют...

На днях я смортела по ARTE несколько передач о возвращенцах в 30 киллометровую зону. Люди любят свою землю, страдают от экономических неувязиц в стране, возвращаются... Я всё же желаю той молодой семье идти дальше, ехать в том поезде вперёд, а не назад, не возвращаться.
К концу мая, поздавав первые зачёты и получив выход на экзамены, мы решили расслабиться на природе и отправились семиголовой компанией с палатками на природу в сторону Броваров. Что-то мне не здоровилось и посорившись из-за какой-то тушёнки с нашим бабьём мы со Светкой Блучкой решили вернуться в Киев и на следующий день поехали в Обухов купаться на какое-то озеро. У Светки в Обухове была квартира, часть которой сдавалась квартирантам, в другой комнате можно было если что переночевать. Нажарившись на солнце и выпив не одну пляшку крепких радиациювыводящих напитков, меня всю ночь трясло, я впадала в бред. Дня 2 спустя врачи поставили мне диагноз – энцефалополиневрит, т.е. воспалениее жидкости окружающей кору головного мозга. Я не чувствовала стоп обоих ног и у меня не было никаких ощущений в кистях рук. Общее мнение моего тогдашнего медицинского и не медицинского окружения: «Во всём виновата радиация». Вот это и был первый момент в моей жизни, когда узнаёшь сколько вокруг у тебя друзей – единственная Светка забила на учёбу и экзамены и тащила меня на руках в студенческую поликлиннику и позже уже в больнице сидела рядом, мыла меня и выносила утку. Мобилок тогда ещё не сущестовало, поэтому мои родители приехали в Киев лишь через дня три, когда уже после литро-киллограмов антибиотиков всё самое опасное было позади и я начала чувствовать и ноги и руки. Дня через 4 пришли меня проведать мои киевские родственники, узнавшие от родителей о болезни, с жаренной картошкой в банке, с котлетами, фруктами и соками. И професора отыскали для постановки «правильносформулированного» диагноза. Появился так же в больнице и мой одногруппник Димка, приволок огромный букет роз и киллограмма 3 черешень. Моя мама порекомендовала отдать цветы професору в связи с днём медика, та врач, которая во всей этой ситуации сиграла решаюшую роль так и осталась без цветов, она не была професcором. Мне хотя бы сейчас хочется сказать ей простое человеческое спасибо. она действительно медик, с БОЛЬШОЙ БУКВЫ! Даже имени не знаю.

В Киеве в эти дни всех детей отправили на оздоровление куда-то на юг, подальше от Киева и Чернобыля. Город, застывший от дрожащей в воздухе жары, напоминал всеобщую минуту молчания, затянувшуюся на месяц. В палате со мной лежала одна очень пожилая 82-летная еврейка. Она была приятным, очень мудрым человеком. О том, что она еврейка говорили другие пациенты больницы, т.к. её дети приносили ей какие-то перемолотые и не по украински приправленные блюда, которые она делила на сотни частей и угощала всех пациентов в своём радиусе. Днём она мне много рассказывала и читала вслух, сопровождала меня на сеансы иглоукалывания и физиотерапии, а вечерами прижимала фотографии отправленных на юг внуков и плакала о том, что она их никогда больше наверное не увидит. Я не знаю откуда у людей возникает антисемизм, меня в жизни сопровождали многие евреи, это всегда были очень положительные, культурные, добрые люди.

Сегодня читаю дальше в вышеупомянутой газете: «Die Reaktor-Katastrofe war für den Zerfall der Sowjetunion entscheidender als die Perestroika» (Катастрофа реактора сиграла в распаде Советского Союза ещё более решающую роль, чем перестройка), значит более решающую роль во всей нашей прошлой, настоящей и будущей жизни, чем что-либо.

Да, нет )) не из-за радиации, подобные болезни типа менингита и энцефалита переносятся какими-то лесными клещами - нефиг было по озёрам да лесам лазить. После того лечения у меня к счастью не осталось никаких осложнений.

Темы

субота, 22 квітня 2006 р.

Чернобыльская катастрофа - воспоминания 20 лет спустя

Комментарии

субота, 22 квітня 2006 р.